Нежданная песня > Оглавление > Глава 76

Глава 76

 

В день свадьбы Джейн и Чарльза из-за разницы часовых поясов Уильям проснулся без малого в шесть утра. В первый день после прилета в Сан-Франциско он часто пробуждался очень рано и уже научился не придавать этому особого значения. В конце концов, мало что на свете могло сравниться этой роскошью: прижаться потеснее к нежному, теплому телу Элизабет и, уютно уткнувшись лицом ей в шею, вновь медленно погрузиться в сон.

Но этим утром он был один. Мрачно уставившись в потолок, он тяжко вздохнул при мысли об этой вселенской несправедливости.

Прошлым вечером, когда Элизабет попросила его набраться терпения, она не уточнила, на сколько именно это терпение ему понадобится. Правду он узнал лишь после ужина, когда вся женская половина начала надевать пальто и куртки, готовясь отбыть на девичник Джейн. Уильям спустил из гостевой комнаты свой чемодан.

— Хочу закинуть его тебе в багажник, — сказал он Элизабет, — чтобы мне не пришлось заезжать сюда после мальчишника — я просто возьму оттуда такси и сразу поеду к тебе.

— Но… — гримаса у нее на лице была красноречивее целых томов. — А Чарльз тебе разве ничего не сказал?

Как ему было вскоре поведано, Джейн хотела бы провести ночь накануне свадьбы вместе с Элизабет. Она также хотела бы, чтобы в день свадьбы жених не увидел ее вплоть до церемонии венчания. Как объяснила Элизабет, Джейн не была излишне суеверной, но считала, что не стоит лишний раз искушать судьбу.

— И кроме того, ты ведь все равно остаток вечера проведешь с Чарльзом и ребятами, а я буду с Джейн, и обе эти вечеринки закончатся достаточно поздно. Поэтому будет гораздо удобнее, если Джейн заночует со мной в квартире, а ты останешься здесь.

Досаднее всего было то, что ему никак не удавалось найти уязвимую брешь в этой логике.

— Это всего лишь на одну ночь, — она разглаживала отвороты его рубашки, улыбаясь ему с тем чарующе ласковым видом, которому он редко бывал в силах сопротивляться, — а после свадьбы квартира будет в нашем полном распоряжении, я обещаю.

Уильям, конечно, еще пофырчал и поворчал насчет нарушения данного ему обязательства и очень кстати оказавшейся в доме группы юристов, к которым он мог бы апеллировать в этом вопросе, но в конце концов и он, и его чемодан были водворены обратно в гостевую комнату.

И вот я, проснувшись ни свет ни заря, лежу тут один-одинешенек. Это было ужасно несправедливо, особенно учитывая его примерное поведение. На мальчишнике он добросовестно придерживался взятой на себя роли водителя, которому предстояло развести всех гостей по домам, и весь вечер вместо коньяка потягивал лишь воду со льдом. Он неукоснительно и твердо отклонял все предложения Ричарда по «разнообразию культурной программы вечера», подразумевавшие, как правило, либо голых женщин, либо танцы на коленках, либо и то другое вместе взятое, в результате чего стал для кузена мишенью для нескончаемых насмешек и издевательств. Он отложил столь долго предвкушаемые гонялки на Феррари, чтобы помочь Джейн. Ради всего святого, он даже газон постриг!

Нет, ему все равно не удастся снова заснуть — только не с этим бесконечным перечислением несправедливостей прошлого дня, которые роились у него в голове, словно десятки раздраженных пчел. Усевшись, он свесил ноги с кровати, надеясь, что пробежка в предсрассветном сумраке отвлечет его от этих невзгод.

Часом позже, когда он, возращаясь назад, пробегал последний остававшийся до дома квартал, на горизонте забрезжил первый неясный намек на восход, добавляя к тусклой оранжевой дымке, уже подсветившей серое стальное небо на востоке, нежные розово-желтые тени. Вязкий и влажный воздух прикасался к лицу невидимыми липкими пальцами, словно мало было взмокших от пота прядей, прочно приклеившихся ко лбу. Но, во всяком случае, со спусками и подъемами он на сегодняшний день закончил. Центральный парк в Нью-Йорке и близко не мог сравниться с жесткими, крутыми изломами этого города.

По крайней мере холмы послужили достойной мишенью для выплеска скопившейся от раздражения отрицательной энергии и помогли ему обрести более оптимистический взгляд на вещи. Он мог легко представить, что сказала бы Элизабет, чтобы вывести его из дурного настроения. «Твой лучший друг сегодня женится, и тебе больше не придется чувствовать себя виноватым за то, что случилось в прошлом мае. И хоть тебе и довелось начать сегодняшний день в одиночестве, закончишь ты его уже совсем по-другому».

Да, вот в этом, безусловно, был определенный повод для оптимизма. Элизабет пообещала, что сполна вознаградит его за ожидание и, насколько он помнил, ему посулили щедрое вознаграждение. Он вошел в дом, перебирая в уме самые разнообразные варианты обещанной компенсации, один соблазнительнее другого.

Приняв душ и одевшись, Уильям спустился на первый этаж позавтракать. У плиты стояла мать Чарльза, снимая с огня кипящий чайник. Кухню заполнял густой, насыщенный аромат крепкого кофе. Он ответил на приветствие, произнесенное ее тихим, словно шепот, голосом.

— Что вам налить — кофе или чаю? — спросила она.

— А кофе без кофеина?

— С кофеином, но есть еще травяной чай.

— Тогда мне чаю, пожалуйста.

— Присаживайтесь, сейчас я налью, — потянувшись к шкафу у себя над головой, она открыла его и достала две желтые керамические кружки. — Вы, мальчики, вчера так припозднились…

— А вы слышали, когда мы вернулись?

— Моя комната рядом со спальней Чарльза, и он еще какое-то время напевал, пока не заснул.

— «Мы на пути в часовню»? Фальцетом?

Миссис Бингли улыбнулась и кивнула.

Уильям усмехнулся.

— В машине он тоже пел. Группа сыграла это вчера напоследок в его честь.

Она поставила кружки на стол.

— Надеюсь только, что сегодня он не будет мучиться от похмелья.

— Думаю, с ним все будет в порядке. Я проследил, чтобы его перестали угощать выпивкой так рано, как только сумел.

— Полагаю, это не прибавило вам популярности, — с улыбкой сказала она.

— Нет, — более того, этим он вчера заработал себе новое прозвище. — Но вчера днем Чарльз заставил меня пообещать, что я прослежу за тем, чтобы он не переборщил.

— И я уверена, что он очень благодарен вам за это, даже если вчера вечером придерживался несколько иного мнения. Давайте я приготовлю вам завтрак?

— Благодарю вас, но я и сам могу с этим справиться.

— Пожалуйста, прошу вас, позвольте мне за вами поухаживать. А то я чувствую себя совсем бесполезной — матери жениха практически не осталось никакой работы.

Уильям с улыбкой поблагодарил ее, уверяя себя в том, что отказаться было бы невежливо. Он попросил свой обычный завтрак и потягивал чай, пока она бесшумно скользила по кухне. Несколькими минутами позже они уже сидели за столом друг напротив друга, намазывая рогалики плавленым сыром.

— Вчера мы так мило побеседовали с Элизабет, пока убирались в кухне, — сказала миссис Бингли. — Она говорит, что ваша свадьба состоится в июне?

— Да. Пятнадцатого.

— Я очень рада за вас. Она кажется такой славной девушкой.

— Спасибо. Это правда.

Улыбка миссис Бингли стала шире, и она пригубила кофе.

— И я считаю, это просто замечательно, что вы с Чарльзом становитесь родственниками. Он ведь фактически и так уже относится к вам как к брату, а это просто официальное тому подтверждение.

Вчера вечером Чарльз сказал практически то же самое, произнося смутивший и растрогавший Уильяма тост в честь своего шафера.

— Очень здорово, что мы с ним в последнее время стали гораздо чаще видеться, — сказал Уильям, — и, очевидно, отныне так и будет.

— Чарльз рассказывал, что вы с Элизабет были первыми, с кем они сверились, прежде чем назначить дату венчания.

— Это только из-за того, что им с Джейн известно, насколько плотно заняты у меня выходные. Я знаю, как много для них значит ваше присутствие. Они опасались, что… ну, то есть…

Она кивнула.

— Рональд был недоволен моим решением ехать, но не пытался остановить.

— Должно быть, он понимал, насколько это для вас важно, — если бы Анна Дарси была жива, ничто на свете не могло бы помешать ей присутствовать на свадьбе сына.

— Возможно, — миссис Бингли помедлила. — Рональд вообще довольно сильно изменился после операции.

— Как он себя чувствует?

— Он делает успехи, но крайне медленно. У него очень мало энергии — думаю, поэтому он и стал таким тихим, вялым и замкнутым.

А ведь когда-то такая фраза меньше всего подошла бы для характеристики отца Чарльза.

— Чарльз сказал, что мистер Бингли пока не вернулся к работе. Я так полагаю, это по предписанию врача?

— Не так давно доктор разрешил Рональду вернуться к работе — частично, разумеется — но сам Рональд настаивает, что еще не готов заниматься делами. Когда мы только привезли его домой из больницы, я думала, что нам придется запирать его в библиотеке, чтобы удержать вдали от офиса, но с тех пор прошло уже больше двух месяцев, и за это время он был у там всего два или три раза на важных совещаниях, где Кэролайн буквально умоляла его присутствовать. Бедняжка Кэролайн — она сейчас так занята, фактически все делает за него.

Занята и, безусловно, довольна донельзя, что теперь сама всем заправляет.

— Я так понимаю, она приедет на свадьбу.

— О да, конечно. Она бы и на вчерашний ужин приехала, но ей пришлось остаться в Лос-Анджелесе, чтобы представлять компанию на благотворительном мероприятии. Она так рада, что Джейн и Чарльз помирились и снова вместе; она ведь очень переживает, что весной на предсвадебном ужине непреднамеренно спровоцировала ту цепную реакцию.

Уильям вгрызся в рогалик, чтобы избавить себя от необходимости как-то комментировать эту реплику. Действия Кэролайн в прошлом мае можно было назвать какими угодно, только не «непреднамеренными».

Несколько неуверенных лучиков рассветного солнца проникли в кухню сквозь окно над раковиной, разрисовав шкафы и полки тоненькими изломанными полосками света. Похоже, туман потихоньку рассеивался, обещая днем хорошую погоду.

— Как у Чарльза дела? — спросила она после долгого молчания. — Он неизменно повторяет мне, что у него все прекрасно, но ведь мой сын из тех, кто всегда улыбается несмотря ни на что.

— Мне кажется, что у него и в самом деле все прекрасно. На нас на всех произвело большое впечатление то, как хорошо он адаптировался к таким разительным переменам.

— Я знаю, что вы за ним всегда присмотрите. Если бы у него были какие-то проблемы, вы сказали бы мне, правда?

— Я не думаю, что он испытывает какие-то серьезные затруднения или в чем-то нуждается. Но он очень хочет открыть джазовый клуб, а для этого ему еще долго придется откладывать деньги, — предложение Уильяма стать инвестором и пассивным партнером было, естественно, решительно отклонено.

Ее глаза расширились.

— Так они поэтому продают дом?

— Чтобы вложить деньги в джазовый клуб? — Уильям нахмурился. — Они вам так это объяснили?

— Чарльз только сказал, что такой большой дом им с Джейн не нужен. Но он ведь совсем не такой уж большой, особенно для семьи с детьми. А что из себя представляет та квартира, в которую они переезжают?

— Она маленькая. Две спальни, одна ванная. Для двоих годится, я думаю.

Она плотно сжала губы, задумавшись.

— Это что, из-за того, что дом им теперь не по карману? Налоги слишком высоки? Потому что это ведь не может быть связано с выплатами по закладной.

— Не может?

— Чарльз сказал Рональду, что он выкупил дом целиком, за наличные — из собственных сбережений и доходов от инвестиций, — она внимательно изучила лицо Уильяма и вздохнула. — Это неправда, так ведь?

Казалось невероятным, что остатки той лжи, в которой Чарльз запутался прошлой весной, все еще нависали над всеми ними, словно траченное молью покрывало. Миссис Бингли медленно покачала головой, без сомнения, правильно истолковав молчание Уильяма.

— Я должна была догадаться, — печально произнесла она. — Рональд очень сердился из-за дома: не хотел, чтобы Чарльз пускал прочные корни в Сан-Франциско. Видимо, Чарльз подумал, что Рональд отнесется к этому спокойнее, если не узнает о закладной, — она снова вздохнула. — Так вот, значит, в чем проблема.

— Я пытался помочь, — Уильям не хотел, чтобы это прозвучало так, словно он защищается и оправдывается. Сделав глубокий вдох, он продолжил: — Я предложил выкупить для них этот дом в качестве свадебного подарка, но Чарльз наотрез отказался.

— Рональд будет гордиться Чарльзом, когда узнает. Я должна ему об этом рассказать, — она ободряюще улыбнулась Уильяму. — Но вы были невероятно добры, предложив такое.

— Даже после того как он отказался, я все равно намеревался приобрести этот дом, — ему доставляла удовольствие возможность рассказать эту историю сочувственному слушателю. — В конце концов, я сделал предложение, и он согласился на него и на задаток, еще не зная, кто покупатель. Казалось только правильным и справедливым, если бы мы пошли дальше и завершили сделку.

— Вы что, думали, что если бы вы приобрели дом, то со временем вам удалось бы найти способ отдать его Чарльзу?

Уильям виновато кивнул, удивленный ее проницательностью.

— Должно быть, Чарльз догадался о моих намерениях, потому что он снова выставил дом на торги.

— Похоже, им с Джейн очень нравится тут жить. Как вы думаете, а…

Звук нетвердых шагов на ступеньках лестницы, а затем в коридоре, прервал их разговор. Еще мгновение, и Чарльз — небритый, с мутными воспаленными глазами, в помятом синем халате, небрежно затянутом поверх пижамы, — обессилено привалился к дверному косяку.

— Доброе утро, — просипел он.

Миссис Бингли вскочила на ноги.

— Проходи, дорогой, садись. Как ты себя чувствуешь?

Он пересек кухню и рухнул на стул.

— Немного потрепанным по краям, но могло быть гораздо хуже, — он слабо улыбнулся Уильяму. — Спасибо, Уилл. Я знаю, что вчера тебе пришлось вынести немало дерьма от ребят, когда ты не позволил им упоить меня вусмерть.

— На здоровье.

— Тебе чаю или кофе? — спросила миссис Бингли.

— Кофе, если можно. И побольше, побольше. Вообще-то, как думаешь, можно было бы наполнить им ванну и опустить меня туда?

— Не понимаю, какой в этом смысл, — задумчиво произнес Уильям.

— В кофе? — Чарльз криво усмехнулся Уильяму. — Или в ванне?

— В превращении мальчишника в пьяную оргию. Зачем человеку желать мучиться от похмелья в день собственной свадьбы? — день свадьбы казался достаточно устрашающим и сам по себе, без дополнительных стрессов в виде похмелья.

— Ну, это последний глоток свободы в статусе холостяка, последний шанс от души оторваться с ребятами, — Чарльз изогнул бровь. — Хотя, если подумать, меня не удивляет, что ты этого не понимаешь.

В ответ на его снисходительный тон Уильям бросил на друга раздраженный взгляд.

— Я никогда и не претендовал на звание одного из «ребят».

— И слава Богу, — сочувственным тоном вмешалась разговор миссис Бингли, ставя перед Чарльзом чашку кофе. — Не позволяйте Чарльзу поддразнивать вас за вашу зрелость, благоразумие и ответственность.

— Вчера вечером Ричард сформулировал это несколько другими словами, — пробурчал Уильям.

Чарльз, подняв чашку с кофе, вдохнул поднимавшийся из нее пар с выражением полного блаженства на лице.

— О да, это именно то, что доктор прописал, — сделав глоток, он поставил чашку на столик. — Ты просто не такой, Уилл, вот и все. Держу пари, ты даже и «ужасным двухлеткой» не был.

В двухлетнем возрасте Уильям непрерывно и серьезно болел, что и привело затем к его операции.

— Не помню, — он отодвинул стул и резко поднялся на ноги. — Я собираюсь позвонить Лиззи и выяснить, в котором часу нам нужно появиться в Том Доме, — он обратил внимание, что Джейн и Чарльз произносили это словосочетание, относящееся к особняку на Русском Холме, где должна состояться свадьба, с отчетливо слышимой заглавной буквы.

— Хорошо, — Чарльз потер лоб. — Еще раз спасибо за то, что весь прошлый вечер спасал меня от меня самого.

— Не стоит благодарности. Можешь отплатить мне той же услугой на моем мальчишнике.

— Ох, можно подумать, тебя нужно будет спасать.

— Там будет Ричард.

— Весомый аргумент, — Чарльз отсалютовал ему своей кофейной чашкой. — Не волнуйся, Уилл, можешь смело на меня рассчитывать.

Элизабет почти бегом взбежала по дорожке, ведущей к массивному белому особняку, и распахнула входную дверь. Ее охватила паника, когда она увидела, что в просторной гостиной первого этажа уже начали собираться первые гости. Она сделала вид, что не замечает их: у нее совершенно не было сейчас времени ни на светскую болтовню, ни даже на торопливое приветствие. Завернув на полной скорости за угол, она с размаху врезалась в Уильяма. Если бы он не ухватил ее за плечи, она наверняка упала бы от столкновения, приземлившись на гладкий отполированный паркет неуклюжей и невразумительной кучей.

— Доброе утро, — в его голосе прозвучали одновременно и улыбка, и вопрос.

— Ага, — резко выдохнула она.

— Ты еще не одета к венчанию, — он быстро оглядел ее с ног до головы.

Внезапно она почувствовала себя мучительно неловко в своих потертых джинсах, красном свитерке и джинсовой же куртке.

— Неудивительно, что ты богат и знаменит, — язвительно парировала она, — все благодаря этой потрясающей способности к наблюдению. Ничто от тебя не ускользнет.

Он улыбнулся, заиграв ямочками на щеках, и покачал головой.

— Как обычно, никакого уважения. Я упомянул об этом только потому, что у тебя не так много времени. Гости уже начали прибывать.

— Знаю, — она тяжело вздохнула. — Сегодня с утра Китти захотела помочь Джейн подготовиться к свадьбе и, как назло, притащила с собой в квартиру Лидию. Мы поручили Лидии одно-единственное дело — захватить туфельки Джейн. Угадай из восемнадцати раз, что произошло.

Усмехнувшись, он заправил ей за ухо несколько выбившихся прядок.

— Полагаю, тебе пришлось возвращаться за ними обратно, поскольку она их забыла.

— Я сама виновата, что доверила Лидии принести то, что не было предварительно привинчено или приклеено к ней намертво.

Она обогнула его, приготовившись бежать дальше, в сторону задней лестницы, но он преградил ей путь и сплел руки у нее на талии.

— Уильям, я спешу, — запротестовала она. — Как ты весьма мудро заметил, я еще не одета.

— И что, ты даже не поцелуешь меня и не пожелаешь доброго утра?

— Доброе утро, — Элизабет быстро клюнула его в щеку.

Она уже помчалась было дальше, торопясь взбежать по ступенькам на второй этаж, но тут внутренний голос остановил ее. Разве ты не говорила себе только вчера, что никогда не хотела бы воспринимать его присутствие рядом как нечто обычное и само собой разумеющееся? Повинуясь внезапному импульсу, она вихрем развернулась и схватила его руку. Он издал удивленный звук, когда она бросила на пол коробку с туфлями, закинула руки ему на шею, притянула к себе его голову и крепко-крепко поцеловала.

— Привет, — прошептала она минутой позже, пока их губы были еще в паре дюймов друг от друга, а лбы легонько соприкасались.

Его ладони, обнимавшие плечи, скользнули вверх, бережно охватывая ее лицо, и он ответил ей на поцелуй своим собственным — одним из тех нежных, медленных и томных, исполненных затаенного, но страстного желания. Его губы были все теми же — невероятно теплыми и мягкими, — и раздавшийся тихий восторженный вздох на сей раз вырвался из ее груди.

— Привет, — прошептал он. — Я так скучал по тебе прошлой ночью.

— И я по тебе, — она потерлась с ним носами, отчаянно жалея, что не может провести весь день — или неделю? — а еще лучше всю декаду! — в его объятьях. — Прости, но мне и правда пора бежать.

Он кивнул, глядя на нее потеплевшими от любви и нежности глазами, и еще раз поцеловал, прежде чем отпустить.

— Увидимся позже, cara.

Улыбка все еще играла на губах Элизабет, когда она входила в просторную, светлую спальню, предоставленную им с Джейн для переодевания. Эта комната навевала вполне подходящую свадебную атмосферу, ибо была декорирована преимущественно в белых и кремовых тонах с отдельными легкими вкраплениями черного, которые вполне могли символизировать, скажем, смокинг жениха.

— А где все? — спросила она у Китти, которая прихорашивалась перед огромным, до полу, зеркалом.

— Джейн в ванной, проверяет, как лег макияж, — ответила Китти. — Пока тебя не было, она уложила мне волосы — посмотри, правда потрясно получилось?

— Выглядит здорово, но тебе не следовало ее об этом просить. Она вовсе не обязана заботиться о твоем внешнем виде в день собственной свадьбы, — хотя за те месяцы, что Китти проработала у Джейн помощницей адвоката, в ней постепенно стали проявляться некоторые признаки ответственного и взрослого человека, но львиная доля этого прогресса была утрачена прошлым вечером — в ту же секунду, как на девичник заявилась Лидия, роняя на пол сигаретный пепел.

— Можно подумать, у нее это заняло целый час, — Китти бросила на Элизабет обиженный взгляд. — Кроме того, она уже почти готова.

— А где Лидия?

— Наверное, снаружи. Странно, что ты ее не встретила. Тот парень, который паркует машины — ну, ты видела, высокий такой, — он и впрямь очень даже ничего.

— Ну разумеется. Она пробыла тут больше пяти минут, следовательно, уже нашла себе объект для охоты, — Элизабет взглянула на часы. — Странно, что мамы еще нет.

— Папа звонил сразу после того, как ты уехала за туфлями. Рейс Мэри немного задержался, но они уже едут. Будут здесь с минуты на минуту.

— Лиззи, ну вот ты и вернулась.

Элизабет обернулась и увидела Джейн, которая выходила из ванной комнаты. Казалось, что какой-то невидимый прожектор освещает ее мягким, пастельным светом снаружи и изнутри.

— Ох, Джейн… — Элизабет в благоговейном восхищении уставилась на сестру. — Представляю, что будет с Чарльзом, когда он тебя увидит.

— А тебе не кажется, что это слишком шикарное платье для такой скромной свадьбы?

— Ну разумеется, нет, — ответила Элизабет. — Оно просто идеально.

Элегантный атласный чехольчик безупречно облегал тонкую фигурку Джейн, поблескивая изящным бисерным шитьем на широком поясе, обхватывающем талию.

— Идеально, — тихим эхом откликнулась Китти. — Какое счастье, что ты его сохранила.

— Я все еще намерена пожертвовать его тому фонду, но очень рада, что мне все же выпал шанс надеть его, — Джейн виновато улыбнулась. — По многим причинам, естественно. — Она нашла благотворительную организацию, которая принимала в дар и перепродавала подвенечные платья*, но прежде чем успела собраться с духом и окончательно расстаться с ним, в ее жизнь снова вернулся Чарльз.

— Жаль, что я не сумела сохранить свое платье подружки невесты, — сказала Элизабет. Шаткое финансовое состояние в прошлом мае вынудило ее продать его. Магазину свадебных нарядов, куда она обратилась, удалось довольно быстро сбыть его одной покупательнице, платье которой — вместе с машиной — украли всего за несколько дней до свадьбы ее подруги. Цвет и ткань платья Элизабет, хоть и не его фасон, очень хорошо подошли к платьям остальных подружек невесты, что и сделало этот выбор вполне приемлемым решением с учетом форс-мажорных обстоятельств.

— А мне твое новое куда больше нравится, — сказала Китти, доставая из шкафа платье Элизабет и ощупывая его шифоновую юбку. — Тогда ты подобных вещиц не носила.

— Прежнее платье тоже было очень красивым, — сказала Джейн, — но я согласна с Китти. Новое просто великолепно, и оно так выгодно подчеркивает все твои достоинства.

— Пожалуй, вы правы, — хотя вырез ее нового платья не был настолько низким, чтобы считаться откровенным, оно разительно отличалось по стилю от того наглухо закрытого, строгого блузового кроя, под которым Элизабет в те дни предпочитала прятать свое тело.

— Спасибо тебе за то, что дала поносить свои бриллиантовые сережки, — сказала Джейн, забирая волосы в сторону от уха, чтобы продемонстрировать сережку во всем ее блеске. — Они изумительно красивые и как раз выполняют роль чего-то одолженного**.

— Может, все-таки передумаешь насчет колье?

— Нет-нет, сережек вполне достаточно, правда. А колье должна надеть ты.

— Я надену, с удовольствием! — Китти рванула к ним через комнату, протягивая руку.

Громкий стук в дверь прервал начатую было Элизабет отповедь. Она открыла дверь.

— Ну, как у вас тут дела? — это была Шарлотта. — Ух, Джейн, ты выглядишь просто фантастически.

— Шарли, да ты, никак, в платье! — Элизабет сделала вид, что чуть не падает навзничь от изумления, прижав руку к груди. — Кто-нибудь, выгляните в окно — там свиньи еще не летают? — платье было черным, очень простого и строгого покроя, но все же это было платье, а не брюки.

— Надо же, — сказала Китти, — я даже и не знала, что у тебя, оказывается, такие красивые ноги.

— Я подумала, что в таком виде у меня будет больше шансов заработать хорошие чаевые, — отшутилась Шарлотта. Они с Ричардом вызвались поработать барменами на свадебном приеме.

— Это все ради Ричарда, — театральным шепотом сообщила сестрам Элизабет. — Он большой ценитель женских ножек.

— Это уж точно, — ухмыльнулась Шарлотта, — но дело не в нем. Знаешь, Лиз, для того, кто еще не одет, ты что-то слишком много разглагольствуешь о моем наряде.

— Знаю, знаю. Мне нужно поторапливаться.

— Ну что ж, если помощь никому не нужна, то я возвращаюсь вниз. У нас в баре уже все готово, так что мы можем начать с низкого старта в ту же секунду, как ты произнесешь «я согласна».

— Я пойду с тобой, — сказала Китти. — Мне нужно найти Лидию.

Шарлотта задержалась в дверях.

— Чуть не забыла, зачем пришла. Ваши родители приехали. Ваша матушка сейчас знакомит Мэри с миссис Бингли и Херстами, так что через несколько минут поднимется к вам.

Китти и Шарлотта вышли, и Элизабет переоделась и накрасилась с впечатляющей скоростью, прерванная лишь ненадолго эмоционально взвинченным — хотя и благословенно коротким — визитом миссис Беннет. Им оставалось еще около пяти минут, когда она, усевшись на кровати, сунула ноги в босоножки на высоком каблучке.

— Время почти на исходе, — негромко произнесла Джейн.

Элизабет наконец закончила бороться со строптивым ремешком на левой ноге и вскочила с кровати.

— Все, я готова, — присмотревшись к Джейн повнимательнее, она увидела, что та задумчиво смотрит в зеркало с каким-то странным, отрешенно-удивленным выражением. — Что случилось? Опять голова закружилась?

— Нет, я хорошо себя чувствую, — Джейн медленно покачала головой, словно обдумывая ответ. — Просто… меня это внезапно поразило. Я мечтала о своей свадьбе с тех пор, как была маленькой девочкой. И вот она…

— Несомненно! Хотя все выглядит при этом, надо признаться, не совсем так, как ты описывала, когда по уши втюрилась в Бобби Крэнстона.

— Господи, неужели ты еще помнишь, как его звали! Да, тогда я представляла себе, что моя свадьба будет в точности как у принцессы из волшебной сказки. Километры тюля и кружев, длинный шлейф, тиара…

— Ага, и платья химического розового цвета для подружек невесты, насколько я припоминаю. С пышными воланами на рукавах и огромными бантами на заду, — Элизабет невольно передернулась и любовно разгладила полы своего темно-бордового шифонового платья. Как и у платья Джейн, у него тоже была завышенная талия с широким кушаком, а юбка свободными складками падала вниз, опускаясь чуть ниже колен. — Слава Богу, что ты не вышла замуж, когда тебе было двенадцать.

— Но я имела в виду другое. Вот и все. Я выхожу замуж. А через несколько месяцев выйдешь и ты, — Джейн усиленно заморгала и прикусила губу. — Такое ощущение, будто что-то заканчивается. Мы всегда были так близки…

— И всегда будем, — Элизабет обняла Джейн за талию. — Ничего не заканчивается. Просто начинается нечто новое, вот и все. У тебя по-прежнему в распоряжении вся Беннет-бригада — мама и папа, и Мэри, и Китти, и я. И даже Лидия, хочешь ты того или нет.

Джейн хихикнула, а затем шмыгнула носом.

— Но отныне у тебя будет еще и Чарльз, и своя собственная семья.

— И немного раньше, чем мы планировали, — рука Джейн опустилась на живот. — Интересно, Чарльз уже сказал Уильяму?

— Не думаю. Уильям ни словом об этом не обмолвился, когда звонил мне утром.

— Бедный Чарльз. Он так переживает, что Уильям снова начнет настаивать, чтобы мы приняли в подарок этот дом.

— Он обещал мне, что не будет возвращаться к этой теме, — Элизабет провела пальцем по прохладной поверхности своего бриллиантового колье. — Хотя, если он узнает, что у него уже ожидается племянник или племянница… то есть племянник или племянница с того момента, как мы поженимся… ну, словом, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Если Чарльз ему сегодня не скажет, я думаю, тебе следует рассказать ему самой, Лиззи. Люди уже начинают догадываться. Шарлотта, к примеру, уже смекнула, в чем дело, когда я вчера на протяжении всего вечера заказывала себе только минералку. А как только я скажу маме, это и вовсе перестанет быть секретом. Я не хочу, чтобы он узнал эту новость случайно и не от кого-то из нас.

— Уильям будет очень польщен, что ты захотела известить его одним из первых.

— Уильям всегда мне нравился; кроме того, он лучший друг Чарльза и твой будущий супруг. И это делает его очень важной фигурой и для меня, и для ребенка.

Дрожь благоговейного восторга пронизала Элизабет.

— Ребенок. Ух ты. Все это кажется каким-то нереальным. Словно… ну, не знаю… а если сейчас кто-то ущипнет тебя, и ты проснешься?

Джейн с улыбкой кивнула, и ее глаза повлажнели.

— Я люблю тебя, Лиззи. И я так рада, что ты здесь.

— Да где же мне быть в день твоей свадьбы? — глаза Элизабет вдруг тоже защипали внезапные слезы. — И я тебя очень люблю.

Сестры обнялись и замерли в теплом, хоть и осторожном объятии, памятуя о прическах, макияже и тщательно отутюженных платьях. Часы в коридоре пробили половину первого.

— «Они заиграли нашу песню», — с улыбкой произнесла Элизабет.

Джейн кивнула и быстро промокнула глаза и нос бумажным платочком.

Элизабет достала из футляра обручальное кольцо Чарльза и нацепила себе на палец, чтобы не потерять. Затем протянула Джейн ее скромный, но изысканный букет гардений и осторожно вытащила из коробки, доставленной флористом, собственный букет орхидей.

— Ну что ж, мисс Беннет-почти-уже-Бингли, — сказала она, — давай-ка спустимся вниз и выдадим тебя замуж.

— Так, хорошо, оставайтесь на месте: я хочу сделать еще один снимок, где вы вчетвером.

Джим Пеннингтон слегка передвинул штатив и снова уставился на дисплей своей фотокамеры. Уильям приморозил к лицу очередную механическую улыбку и покорно замер в ожидании.

— Начинайте, мистер Пеннингтон, — с пафосом произнесла Элизабет голосом Норы Дезмонд. — Я готова к крупным планам. — И, чуть подавшись вперед, через стоявших между ними Джейн и Чарльза, послала Уильяму сочувственную улыбку. Она что, прочитала его мысли? Или смогла учуять в воздухе запах нетерпения, уже расцветавшего в нем махровым цветом? Нет. Просто она слишком хорошо меня знает.

— Никогда не думал, что позировать для фоток и улыбаться — такая утомительная работа, — пробормотал Чарльз уголком рта. — Но, полагаю, ты уже привык быть постоянной пищей для камер, Уилл.

— Ох, кроме шуток, — откликнулась Элизабет. — Видели бы вы зону для прессы на Новогоднем концерте. Не представляю, как он не ослеп от всех этих вспышек.

— Мне так понравились фотографии, где вы вдвоем за ужином, — добавила Джейн. — Я была просто в восторге, когда увидела их в прессе.

— Ага, с подписью «Уильям Дарси с гостьей», — саркастически отозвалась Элизабет. — Я прямо-таки почувствовала себя личностью.

— Итак, — сказал Джим, — на счет «три». Один, два…

— Мы здесь! Мы здесь! Надеюсь, не заставили вас долго ждать!

Миссис Беннет, ворвавшаяся в комнату на максимально возможной скорости, которую допускали ее каблуки, больше всего напоминала моторную лодку, взрезавшую легкую водную рябь. В кильватере у нее следовали три младшие дочери Беннет.

— Лидия была на улице, — выдохнула она, тяжело дыша и прижимая руку к бурно вздымающейся груди. — Понятия не имею, что она там делала, но слава Богу, Китти знала, где ее найти.

— Да я и до сих пор не понимаю, что за проблема-то, — Лидия недовольно фыркнула, подперев бок кулаком. — Подумаешь, какая-то фотография.

Мэри Беннет, скривив свое бледное землистое лицо в гримасе сильнейшей неприязни, сквозь зубы процедила:

— Проблема, Лидия, заключается в том, что нам вечно приходится тебя разыскивать. А ты даже не даешь себе труда задуматься о том, что доставляешь людям неудобства.

Лидия закатила глаза.

— Ну что ж, извини, коли я не приковываю себя цепью к компьютеру на 24 часа в сутки. У некоторых из нас, между прочим, еще и жизнь имеется.

— А из этого вышла бы прекрасная эпитафия для Лидии, не правда ли? — сказал входящий в комнату мистер Беннет. — «У нее имелась жизнь». И этим все сказано.

Уильям скрыл невольный смешок за тихим покашливанием. Чем больше он узнавал мистера Беннета, тем больше ему нравилось своеобразное чувство юмора будущего тестя.

— Эпитафия? Ты имеешь в виду эти дурацкие мультяшные картинки, которые придумывают себе для всяких странных игр в Интернете? — Лидия презрительно сморщила нос. — И зачем мне такая нужна, спрашивается?

Мэри возвела глаза к потолку и вздохнула с такой силой, что Уильям не удивился бы, если бы обратной тягой ее вынесло прочь из комнаты.

— Это называется аватар, Лидия. И если ты ничего не смыслишь в виртуальных мирах и сетевых ролевых он-лайн играх, то это еще не делает их странными.

Уильям немного пообщался с Мэри перед свадебной церемонией, и ему хватило и тридцати секунд, чтобы осознать, что из ее речей ему не суждено будет понять ни слова. Абсолютная противоположность Лидии, Мэри быстро делала успешную карьеру в «Майкрософт» благодаря своим незаурядным мозгам и всепоглощающей страсти к компьютерным технологиям.

— Так. Ну, где нам лучше встать? — миссис Беннет пихнула Китти вперед так энергично, что та споткнулась. — Как это мило с вашей стороны, взять на себя заботу о свадебных фотографиях, Джим. Вы такой талантливый: и у Лиззи в джаз-группе играете, и фотографии снимаете, и… э-м-м… — очевидно, рот миссис Беннет обгонял ее мозги и в результате остался не у дел, когда перечень достижений Джима неожиданно иссяк. Она закусила губу, но тут же снова включила на полную мощность свою ультра-яркую улыбку. — Иди скорей сюда, Эндрю! Значит так: мы с тобой можем встать за спиной у Джейн и Чарльза. Джейн, милочка моя, ты выглядишь просто прелестно. Ну разумеется, как и всегда. Я так и знала, что ты будешь самой красивой невестой на свете. Разве она не выглядит, как ангел, а, Чарльз?

— Безусловно, хотя, мне думается, «богиня» подходит ей еще лучше.

Уильям завидовал спокойной, уравновешенной манере, с которой Чарльз обращался с миссис Беннет. В ней было нечто, немедленно вызывающее у Уильяма ощущение, будто все тело покрывается крапивницей: кожа начинала зудеть, чесаться и гореть, словно его поджаривали на печи. Интересно, может у человека развиться аллергия на будущую собственную тещу?

— Богиня! Ах, мой дорогой мальчик, как это очаровательно! Но это же так и есть, ведь правда? Моя милая, чудная Джейн, самая красивая девочка в мире! Никогда не видела никого, кто был бы хоть вполовину так хорош, как моя Джейн, даже эти так называемые королевы красоты. С Джейн вообще никому не сравниться.

— Позволю себе не согласиться, — фыркнул Уильям, не сводя глаз с Элизабет. При этих словах она оторвала взгляд от полированной гранитной поверхности обеденного стола, которую все это время пристально изучала, и послала ему слабую улыбку.

— Ой, ну то есть да, конечно, — запинаясь, забормотала миссис Беннет. — Лиззи тоже очень хорошенькая. Я и не думала… я не в том смысле, что Лиззи не… Я просто хотела сказать, что Джейн…

— Фрэнси, — прервал ее мистер Беннет, — я бы предложил твоим речам не бежать впереди головы, если бы у меня не было сильного сомнения в том, что одно имеет к другому хоть какое-то отношение.

— Мама, — произнесла Элизабет, — дело в том, что Джим еще не готов снимать семейное фото. Он собирался сделать еще один снимок жениха и невесты со свидетелями.

— Да ничего страшного, — сказал Джим. — Думаю, их у меня уже достаточно.

Уильям, взглянув на него с невыразимой благодарностью, отступил в сторону и осмотрелся в поисках наиболее безопасного пути к отступлению.

— Ох, Уильям, нет-нет, не уходите! — миссис Беннет потянулась к нему, словно намереваясь схватить за локоть, но ее рука замерла на полпути — возможно, от того холодного, мрачного выражения, которое, как он сильно подозревал, неизбежно промелькнуло в его глазах. — Это ведь будет семейная фотография, — продолжила она с легкой дрожью в голосе, — а вы теперь часть семьи.

Часть семьи. Сия перспектива его не слишком радовала, но ради Элизабет он должен постараться скрывать свои чувства.

— Строго говоря, я пока еще не часть семьи, — ответил он настолько любезно, насколько сумел. — На нашем венчании в июне у нас будет масса возможностей сделать семейные фото.

— Венчание в июне! — миссис Беннет прижала руку к груди. — О боже мой, даже передать вам не могу, в каком мы восторге! Мы уже заказали авиабилеты, еще на прошлой неделе; Лиззи вам не говорила? И эта ваша секретарша, такая любезная, сказала, что уже забронировала для нас номера в гостинице. Кажется, она сказала, во «Временах года», а не в «Плаза», что меня, правда, сначала немного удивило, но потом мне рассказали, что эта гостиница — просто нечто потрясающее! «Времена года», я имею в виду, а не «Плаза». Хотя, конечно, я уверена, что и «Плаза» тоже потрясающая.

Она наконец остановилась перевести дух, и Уильям повернулся было в сторону двери, но явно недооценил ее способность заполнять легкие воздухом со скоростью молнии.

— Ой, а какое восхитительное письмецо мне прислала ваша бабушка! — со свежими силами пронзительно затараторила она. — Это было так мило с ее стороны! Она так чудесно написала! И на такой красивой тисненой открыточке! Я показываю ее всем моим друзьям!

— Это точно, — охотно добавил мистер Беннет, — и они уже научились при виде моей жены уходить или убегать со всей возможной скоростью.

— Не говори глупостей, Эндрю. И вовсе никто не убегал, — миссис Беннет отбросила прядь волос с виска, словно смахивая с себя мужнино замечание. — И почему они должны убегать, спрашивается? Им очень даже нравится слушать про подготовку к свадьбе. Это все выглядит, словно в волшебной сказке — и церемония, и платье Лиззи, и бальный зал в «Плаза», и все эти чудесные цветы, и деликатесные закуски, и… — тут она умолкла, чтобы набрать очередную порцию воздуха, но на сей раз Уильяму удалось опередить ее буквально на долю секунды и встрять до того, как она успела продолжить.

— Я передам Ба ваши наилучшие пожелания, миссис Беннет. Она будет очень рада с вами познакомиться, — к счастью, его звали не Пиноккио, поэтому ему не грозила опасность покинуть комнату с носом величиной с Трансамериканскую Пирамиду. — А сейчас, если позволите, я выйду из кадра, чтобы не мешать Джиму готовить следующий снимок, — и, бросив ласковый взгляд на Элизабет, он широким шагом устремился прочь, словно за ним гнались демоны.

Уильям направился прямиком к бару, где Ричард и Шарлотта заведовали небольшой, но безупречно подобранной коллекцией вин и ингредиентами для нескольких несложных коктейлей. Ну и разумеется, — Уильям не мог не усмехнуться, увидев это, — бар впечатлял внушительной батареей пивных бутылок Anchor Steam.

— Неужто наконец улизнул из фотостудии? Держу пари, тебе действительно нужно выпить, — Ричард с понимающей ухмылкой вытащил из-под барной стойки бутылку 30-летнего Макаллана. — Джейн полагала, что одной бутылки скотча нам будет достаточно, но я, конечно, не мог смириться с такой ересью. Ну что, пропустишь стакашек, тетя Вильгельмина?

— Даже не начинай, — Уильям, плотно сжав губы, испепелил кузена суровым взглядом. Это прозвище еще вчера вечером достало его до печенок.

— Ну, коли ты упорствуешь в своем стремлении наводить тоску на холостяцкие пирушки и ведешь себя там, словно всеобщая тетушка — суетливая старая дева, так и будь готов услышать об этом. Я пытался наставить тебя на путь истинный, но, очевидно, сломался и рухнул в беспамятстве где-то на полдороге, — Ричард покачал головой в притворном негодовании, скривив губы в издевательской улыбочке.

— Сочувствую, Уильям, — сказала Шарлотта. — Я так понимаю, вчера ты вел неравную схватку за удержание мальчишника в рамках пристойности и заплатил за это тяжелую цену.

— Да. Я совершил непростительный грех, проследив за тем, чтобы Чарльз на собственной свадьбе сумел удержаться на ногах без посторонней помощи.

— М-да, я тебе не завидую. Ну, если это хоть чем-то тебя утешит, гарантирую, что в глазах Джейн ты теперь настоящий герой. А теперь скажи мне, что настоящий герой желает выпить?

— Бокал Мерло, если можно, — все вина в баре были ему отлично знакомы, так как он сам подбирал их по просьбе Джейн.

— Кстати, ты так великолепно аккомпанировал Лиз, — сказала Шарлотта, пока Ричард откупоривал бутылку вина. — Хотя, полагаю, для тебя подобные арии — просто детские игрушки.

— Ты удивишься, но это не совсем так, — ответил Уильям. — Мне привычнее, когда другие музыканты аккомпанируют мне и подстраиваются под меня, а не наоборот. Но в данном случае я не жалуюсь.

Уильям был уверен, что на сей раз именно он сыграет для Элизабет музыкальное сопровождение к арии «Ave Maria», исполнение которой отложилось на столь долгое время. Но к его немалому изумлению — и раздражению — она поначалу колебалась, боясь задеть чувства Билла Коллинза, который вызвался аккомпанировать ей еще в прошлом мае. «А как насчет моих чувств?» — недовольно ворчал Уильям. Они сожгли немало сотовых телефоно-минут, препираясь по этому поводу, пока не выяснилось, что Билла Коллинза на свадьбе не будет. Он очень кстати уехал в Нью-Йорк на конференцию в составе свиты Кэтрин де Бург, тем самым уступив эту честь Уильяму и избавив их от дальнейших споров.

Шарлотта протянула Уильяму бокал вина. Он поблагодарил ее и, с ледяной невозмутимостью пропустив мимо ушей брошенное Ричардом «До встречи, тетушка», отошел от барной стойки.

Мимо него быстро прошла молодая женщина, которую Шарлотта ранее представила ему как свою подругу по колледжу, неся большой серебряный поднос, доверху наполненный маленькими сэндвичами. Уильям проследовал за ней к столу, повинуясь весьма ощутимому голосу желудка, и подождал, пока она поставит этот поднос на место прежнего, почти опустевшего. Она улыбнулась Уильяму, разглядывая его с откровенным интересом, но он, полностью проигнорировав ее кокетливую увертюру, ухватил со стола чистую тарелку.

Накануне он недоуменно приподнял бровь при известии, что на приеме будет лишь фуршет из легких холодных закусок, но стол в буквальном смысле ломился от яств. Он обошел его, и постепенно его тарелка заполнилась до отказа всевозможными аппетитными канапэ, тартинками, свежими овощами и фруктами, мини-выпечкой и только что принесенными сэндвичами.

К нему подошли Роджер Стоунфилд и Энн де Бург и, пока он ел, развлекали его беседой. Энн призналась, что это она испекла свадебный торт при помощи экономки де Бургов, у которой когда-то была собственная кондитерская.

— На самом деле всю работу сделала она, — говорила Энн, смущенно пожимая плечами, — а я только смотрела, задавала вопросы, ну и совсем немножко помогла. Мамы на этой неделе нет в городе, а то мне пришлось бы ей это как-то объяснять. Она не любит, когда я провожу время на кухне.

Затем Роджер повел Энн в другой конец комнаты пообщаться с кем-то из своих приятелей, а Уильям предпринял вторую атаку на стол с закусками.

— Уильям, дорогой! Как же давно мы не виделись.

Сиропно-сахарный голосок — приторный от чрезмерного количества искусственных подсластителей — тут же напрочь отбил у него весь аппетит.

— Привет, Кэролайн, — не оборачиваясь, монотонно пробубнил он. До сих пор из-за ее позднего прибытия на свадьбу и их поочередного позирования фотографу ему удавалось избегать ее приставаний, но он понимал, что рано или поздно его везению наступит конец.

Она подступила ближе и запечатлела у него на щеке смачный поцелуй, окутав, словно душным облаком, тяжелым ароматом своих розовых духов. Он скривился от ощущения жирного отпечатка помады на коже, поставил тарелку на стол и полез за платком. Волна беспокойства и тревоги неприятным холодком пробежала по позвоночнику, вызвав волну раздражения. И с какой стати я должен ее бояться?

Секундное размышление подсказало ответ на этот вопрос. Он опасался ее так, как рациональные люди опасаются торнадо, землетрясений и прочих природных катаклизмов. Ураган Каролина.

— Ну, как поживаешь, дорогой? Действительно целую вечность тебя не видела — почти три месяца.

Убрав платок в карман, он просверлил ее грозным взглядом.

— Кэролайн, я много раз просил тебя не называть меня «дорогой», — возможно, ему стоило это проигнорировать, но два «дорогих» за десять секунд были уже явным перебором.

К сожалению, его грозный взгляд действовал куда лучше, если он при этом возвышался над собеседником. Кэролайн же, будучи одного с ним роста благодаря каблукам — и как только женщины ухитряются стоять на этих высоченных шатких шпильках? — лишь одарила его жалостливой улыбкой.

— Ну-ну, ладно тебе. Я же знала, что ты это не всерьез. Просто тогда ты был не в духе. И, как я вижу, сегодня ты снова не в настроении. Надеюсь, это не от того, что ты недоволен своей нынешней жизнью?

Он довел грозный взгляд до отметки «опасная зона», но она, похоже, этого даже не заметила. Ему пришло в голову, что в данном случае отсутствие преимущества в росте было не единственной проблемой: грозный взгляд куда лучше действовал на людей, которые обращали хоть какое-то внимание на чувства других.

— Я очень доволен своей нынешней жизнью, благодарю за беспокойство, — ответил он, распрямив плечи и надменно вздернув подбородок.

— О, я так рада. Для меня это так много значит — знать, что ты счастлив.

Уильям фыркнул и закатил глаза.

Кэролайн надула ярко-алые губы в преувеличенно обиженной гримаске. Очевидно, она все-таки обращала внимание на чувства других — тогда, когда это отвечало ее интересам.

— Дорогой, ты больно задеваешь меня таким отношением. Разумеется, ты не можешь сомневаться в том, что я желаю тебе только самого лучшего.

— До тех пор, пока это соответствует твоему определению «самого лучшего».

— Ну разумеется. В этом отношении мы с тобой очень похожи. Ты тоже всегда старался направлять Чарльза в нужную сторону.

— В то время как ты направляла его в сторону от семьи.

— Чепуха, — Кэролайн потрепала его по руке. Он испытал на ней тот пронзительный мрачный взгляд, который раньше успешно отпугнул миссис Беннет, но рука Кэролайн осталась лежать на его локте как ни в чем не бывало. — Зачем мне этого желать? Чарльз — мой брат.

— Но ваш отец теперь так не считает. Разве ты не боишься, что он рассердится на тебя за то, что ты сюда приехала? — вопрос Уильяма был искренним: он ожидал, что она скорее не появится на свадьбе, чем рискнет навлечь на себя гнев Рональда Бингли.

— Ну не могла же я, в самом деле, обидеть Чарльза и пренебречь его свадьбой. Я его просто обожаю, что бы ты там ни думал, и Джейн такая милая девочка. Уверена, что они будут очень счастливы вместе…

— Вдали от семейного капитала, — язвительно заключил Уильям. — А теперь, если позволишь…

— Нет, подожди, — Кэролайн снова ухватила его за руку и отбросила свой высокомерный тон. — Мне кажется, ты неправильно кое-что понял, и нам надо прояснить ситуацию.

Ну-ка, интересно, что это она собралась прояснять. Он приподнял бровь и в молчании стал ждать продолжения.

— Я всегда относилась к тебе как к брату, Уильям. Ты мне словно милый, очаровательный брат.

— Брат? — он чуть не выплюнул это слово. Роджер, который вернулся к столу и теперь в раздумьях завис над выпечкой, бросил на него озадаченный взгляд. Уильям схватил Кэролайн за локоть и оттащил в тихий уголок, где их никто не мог услышать. — И ты рассчитываешь, будто я поверю, что ты относишься ко мне как к брату?

— Ну да, конечно.

— И поэтому ты все последние пять лет при каждом удобном случае вешалась мне на шею?

— Ох, ну надо же. Какие мы нынче самовлюбленные, — к ней вновь вернулся этот снисходительно-насмешливый тон с нотками фальшивого одобрения, который всякий раз заставлял его скрежетать зубами. — Ну разумеется, на самом деле ты мне не брат. И должна признать, что для брата ты очень даже привлекателен. Как там Чарльз однажды выразился? Твой жуткий кузен называет это… — она нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, но Уильям чувствовал, что пауза была сделана для драматического эффекта. — …«Магнетическое Поле Уильяма Дарси»? Так, кажется?

Он завел глаза и залпом допил вино.

— Очень подходящее определение, знаешь ли, — ее рука вновь легла на его рукав. Длинные ногти, покрытые красным лаком, вызвали у него ассоциации с окровавленной когтистой лапой хищной птицы. Он заметил, что сегодня на ней не было колец. Возможно, ей пришлось припрятать свои драгоценности подальше от глаз правительственных следователей, которые занимались ее делом по внутренней торговле акциями. — Думаю, почти каждая женщина хоть в малюсенькой степени попадает под твои чары. Но ты ведь понимаешь разницу между легким флиртом и чем-то большим.

— Да, — он позволил этому слову немного повисеть в воздухе, прежде чем добавить: — Понимаю.

— Ох, ну вот и отлично — стало быть, мы понимаем друг друга. А то у мамы возникли какие-то глупые идеи, что у меня якобы были на тебя серьезные виды, можешь себе представить? — она покачала головой. — Она не так проницательна, как ты. Но это не имеет значения, раз мы с тобой смотрим на вещи одинаково.

Однако он не собирался позволять ей с такой легкостью отмахиваться от своих прошлых пакостных делишек.

— По какой же причине, в таком случае, ты вмешивалась в мои отношения с Элизабет, могу я поинтересоваться?

Ее самоуверенная улыбка чуть дрогнула, но она вновь поспешно налепила ее на место.

— Не понимаю, как ты можешь говорить, что я куда-то вмешивалась. В конце концов вы сейчас вместе.

— Только не благодаря тебе, — он оглядел комнату. Мимо прошел Джим Пеннингтон, добродушно улыбнувшись Уильяму. Если фотосессия уже закончилась, то где тогда Элизабет?

— Боже правый, ну какой же ты сегодня брюзгливый. Разве ты не понимаешь, что я всего лишь заботилась о твоих интересах, точно так же, как ты заботился о Чарльзе, когда дело касалось Джейн.

При этом непрошенном напоминании ответная колкость, уже готовая сорваться с языка, невольно замерла у него на губах.

— Ты сделал свой выбор, — продолжала она, — и разумеется, я надеюсь, что у тебя все с ней сложится. Но если серьезно, дорогой, ведь всегда было абсолютно очевидно, что Элизабет совершенно не…

— У меня должны гореть уши?

Взгляд Кэролайн метнулся вправо и рот на мгновение сжался в тонкую напряженную линию.

— О, привет, Элизабет. Как я рада тебя видеть.

— Так же, как и я, не сомневаюсь, — с лукавым огоньком в глазах Элизабет ловко оттеснила Кэролайн в сторону и встала рядом с Уильямом.

— Я искал тебя, — пробормотал он, склонившись, чтобы поцеловать ее в щечку. Оставленная без внимания Кэролайн раздраженно вздохнула.

— Извини, — ответила Элизабет, переплетая свои пальцы с его. — После того как сделали фото, мы с Джейн на несколько минут поднялись наверх. У нее немного закружилась голова, но сейчас ей уже лучше.

— Я тут пока составляла ему компанию, — яркие губы Кэролайн сложились в поистине ангельскую улыбку. — Но как мило с твоей стороны к нам присоединиться.

— Да, не правда ли, — по-светски вежливо отозвалась Элизабет. — Как твои дела, Кэролайн?

— Замечательно, просто великолепно. Ты же знаешь, разумеется, что сейчас я управляю компанией, пока папа восстанавливается. С тех пор как я ее возглавила, наши доходы возросли на пятнадцать процентов!

— Прими мои поздравления, — спокойно ответила Элизабет.

Скромная улыбка Кэролайн была столь же неподдельной, сколь и ее искусственно увеличенный бюст, который неожиданно и довольно агрессивно выдвинулся в сторону Уильяма, когда она резким движением отбросила за плечи гладкие блестящие волосы.

— А как твои успехи, Элизабет? Я так понимаю, что ты уже больше не работаешь в консерватории. Какая жалость, что тебя оттуда уволили.

— Меня не уволили. Я сама ушла.

— Кажется, я слышала что-то насчет того, что ты теперь учишь маленьких детей? — Кэролайн произнесла слово «детей» с таким видом, словно ей на язык попалась какая-то склизкая гадость. — Какая это, должно быть, для тебя перемена!

— Я преподаю в частной школе исполнительского мастерства, и мне это доставляет огромное удовольствие. Но через месяц мне придется оставить эту работу, так как я переезжаю в Нью-Йорк.

— Ах, ну да. А когда ваша свадьба?.. Наверняка я уже слышала об этом, но, знаете ли, со всеми важными делами, которыми мне каждый день приходится заниматься, трудно упомнить всякие мелочи.

— Пятнадцатого июня.

— О, июньская свадьба. Как славно. Можно посмотреть твое кольцо?

Элизабет протянула руку. Кэролайн склонилась к кольцу в преувеличенной позе, подразумевающей, что ей явно не хватает лупы, чтобы разглядеть его.

— Что ж… миленько, — она вновь распрямилась, выдвинув грудь вперед. — Надеюсь, вы будете очень счастливы вместе, — на слове «надеюсь» было сделано легкое ударение.

— Спасибо, — ответила Элизабет, и Уильям увидел, что в ее глазах засверкали опасные искорки. — Я с большим сожалением узнала о твоих проблемах с законом. Джейн говорит, что тех, кто вовлечен в операции по внутренней торговле акциями, часто привлекают к ответственности на полную катушку. Представляю, какая это для тебя должна быть нервотрепка…

Маска самодовольства на лице Кэролайн соскользнула буквально на мгновение, но она быстро надела ее обратно и ответила небрежным тоном:

— Ничего подобного. Я же невиновна, поэтому мне не о чем беспокоиться.

— Ну да, конечно, — ответила Элизабет. — Что ж, если мы с Уильямом можем хоть что-нибудь сделать для тебя, ты, пожалуйста, обращайся, не стесняйся. Ведь после всего, что ты для нас сделала, мы оба у тебя в большом долгу, так что будем только счастливы отплатить услугой за услугу.

Только долгие годы выучки в школе Роуз помогли Уильяму не рассмеяться. Это был один из лучших словесных ударов, которые ему когда-либо доводилось слышать, усиленный к тому же безмятежно вежливой улыбкой Элизабет и ее спокойным, даже слегка сочувственным тоном. Кэролайн, временно деморализованная, не нашлась, что ответить, и уставилась в пространство комнаты, напряженно сощурив глаза. Ее затруднение было очевидным: если бы она обиделась, как ей явно того хотелось, то тем самым признала бы злонамеренность своих прошлых поступков.

— О, смотри-ка, — сказала Элизабет, — вон дядя Эдвард, там, у бара, — она улыбнулась Уильяму. — Они с тетей Мэдди поговаривают о том, чтобы поехать в Австралию, и хотели бы воспользоваться твоими советами. А я с удовольствием выпила бы бокал вина.

— Не сомневаюсь. Ты извинишь нас, Кэролайн? — только прирожденная вежливость заставила его сформулировать эту фразу как вопрос.

— Разумеется, — сахарная улыбка Кэролайн вновь включилась на полную мощность и нацелилась теперь исключительно на Уильяма. — Но попозже мы с тобой еще обязательно должны немного поболтать. Я знаю, что в следующем месяце ты будешь в Лос-Анджелесе на церемонии «Грэмми», и мы должны договориться и непременно сходить куда-нибудь вместе. Увидимся, дорогой, — она слегка скосила глаза и произнесла: — Элизабет, — улыбаясь все еще сладко, но уже с легким привкусом мышьяка. Затем она плавно заскользила прочь величественной походкой, долженствующей продемонстрировать все преимущества высокого роста и облегающего фигуру платья.

— И почему при одном виде этой женщины во мне пробуждается тяга к насилию? — Элизабет ухватила с блюда морковку, пока они проходили мимо стола с закусками.

— Она просто невозможна. Но ты, любовь моя, была великолепна. Ба оценила бы твою реплику про готовность оказать ответную услугу. Так вежливо, и в то же время так зловеще. Удар под дых.

— Да за десять баксов я запихнула бы ее самодовольную физиономию вон в тот цветочный горшок с перегноем.

Уильям потянулся за бумажником.

— Что ж ты раньше молчала? Такая сделка стоит в десять раз больше.

Она рассмеялась и взяла его под руку.

— Пойдем, дорогой. Поищем для общения каких-нибудь реальных людей, а не человекообразных.

Уильям покосился на часы и с удивлением обнаружил, что с того момента, как он смотрел на них в последний раз, прошло всего полчаса. Как всегда, легкость и открытая, дружелюбная уверенность, с которой Элизабет общалась с людьми на приемах, передалась и ему, — во всяком случае, в какой-то мере, — и удовольствие, которое он получал от этого вечера, оказалось гораздо большим, чем он мог бы себе представить. Но с тех пор как он прилетел, время, которое ему удалось провести наедине со своей невестой, измерялось какими-то считанными минутами, и его терпение было уже на исходе.

Она перехватила его умоляющий взгляд.

— Извините нас, — обратилась она к двум подругам Джейн по колледжу, когда в разговоре повисла очередная пауза, — кажется, мне нужно выйти на свежий воздух. — Затем с улыбкой подняла к нему лицо: — Не хочешь немного прогуляться?

Две минуты спустя они уже стояли на подъездной дорожке, любуясь домом. Заметив, что она слегка дрожит, он снял пиджак и набросил на ее обнаженные плечи.

— Потрясающий дом, правда? — спросила она, окидывая взглядом белоснежный фасад.

— А его владелица — одна из коллег Джейн по ассоциации адвокатов?

— Ага. Адвокат по индустрии развлечений, которая вышла замуж за своего клиента. Как я поняла, она получила этот дом в результате развода. Но для свадьбы это просто идеальное место.

— Да, — белые стены, высокие потолки и уходящие ввысь палладианские окна выглядели вполне современно и в то же время создавали возвышенный настрой, вполне подходящий к такому случаю. Но его мысли сейчас были не о доме. — Я соскучился, — прошептал он, обнимая ее рукой за плечи.

— Я тоже, — она положила голову ему на плечо, и он сосредоточился, запоминая этот момент, вбирая его в себя до мельчайших деталей: ясный, прохладный солнечный день, удовольствие и облегчение от того, что у лучшего друга все так хорошо закончилось, и тепло от надежного присутствия рядом будущей жены. Он счастливо вздохнул и привлек ее в свои объятия.

— Уилл? — этот извиняющийся голос принадлежал Чарльзу.

Уильям приоткрыл глаза.

— Исчезни, Чарльз.

— Извини, что помешал. Но нам с Джейн уже скоро отправляться в аэропорт, а мне нужно кое-что сказать тебе до отъезда.

Тяжко вздохнув, Уильям выпустил Элизабет и переключил все внимание на друга.

— Что случилось? Что-нибудь не так?

— Нет-нет, это хорошие новости. Ну, во всяком случае, я так думаю. Я просто до сих пор так и не собрался тебе об этом сообщить, а Джейн настаивает, чтобы… ну, короче, я не хочу отправляться в медовый месяц, не поставив тебя в известность.

— Ну, ты давай, поговори с Чарльзом, — быстро произнесла Элизабет, — а я пока схожу еще разок приобщусь к столу с закусками. Хотя с такими темпами, боюсь, мне придется на следующей неделе отработать по меньшей мере десять дополнительных занятий в танцклассе.

Ее торопливый уход озадачил Уильяма. Хотя он и не сказал бы, что Элизабет любит вмешиваться в чужие дела, но ей нельзя было отказать в здоровом любопытстве.

— Ну так в чем дело, Чарльз?

— Я хотел сказать тебе еще вчера, но боялся, что… — Чарльз покачал головой. — Ладно, неважно, — он сделал паузу и набрал в грудь побольше воздуха: — Уилл, я собираюсь стать отцом.

У Уильяма широко распахнулись глаза — и даже рот.

— Джейн ждет ребенка?..

Чарльз кивнул, весь засветившись от застенчивой гордости.

— Мы не планировали, чтобы это произошло еще до свадьбы, но… — он широко улыбнулся. — Представляешь?

— Поздравляю, — Уильям протянул было руку, но потом передумал и сердечно обнял друга.

— Мы узнали об этом меньше недели назад, и пока что сказали об этом лишь очень немногим. Лиззи просто умирала от желания рассказать тебе, но я хотел сделать это сам.

— Ты сказал, что собирался сообщить мне об этом еще вчера, но боялся. Чего именно?

Чарльз поморщился.

— Того, что ты опять вернешься к этому спору из-за дома.

— Возможно, я и вернулся бы, если бы не пообещал Лиззи, что перестану поднимать эту тему. В доме растить ребенка вам было бы гораздо удобнее.

— Ничего, пока что квартира нас прекрасно устроит. Вторую спальню можно оборудовать в детскую, а гостиной, хоть и маленькой, нам вполне хватит. А когда я скоплю денег, мы сможем купить что-нибудь попросторнее, — Чарльз грустно улыбнулся. — Хотя в родительстве есть один аспект, который я заранее толком не обдумал.

— Какой же?

— Дети обходятся дорого. Мне, скорее всего, придется отложить мечты о джазовом клубе лет на двадцать пять или около того.

— Я это уже говорил и повторю снова. В любой момент, когда тебе потребуется инвестор…

— Спасибо, Уилл. Если бы у меня был собственный капитал, который я мог бы вложить на паях с тобой, я, возможно, даже и согласился бы. Но я не могу позволить тебе полностью содержать мой бизнес.

Уильям только кивнул. На месте Чарльза — в его положении — он ответил бы точно так же.

Чарльз вздохнул.

— Меня совсем не напрягает жить на среднюю зарплату и не иметь возможности взять да и купить себе новую доску для серфинга — или новый Порше — просто ради того, чтобы немного поднять себе настроение. Все это доставалось мне слишком дорогой ценой.

Уильям снова кивнул.

— Но иногда я думаю о том, что мог бы дать Джейн… и моим детям, — Чарльз нервно запустил руку в волосы. — Взять хоть эту свадьбу. Господи, Уилл, она урабатывалась до чертиков, из кожи вон лезла, лишь бы все это обошлось нам как можно дешевле. И без того уже было тяжко на это смотреть, но когда я узнал, что она беременна, а она все равно продолжала хлопотать как заведенная… — он умолк и покачал головой.

Уильяму можно было ничего больше не объяснять. Его гордости был бы нанесен смертельный удар, если бы он был вынужден наблюдать, как его невеста экономит на всем и откладывает каждый пенни, чтобы позволить себе хотя бы самую скромную свадьбу. А уж видеть беременную невесту, откладывающую каждый пенни, было бы в тысячу раз тяжелее.

— Так вот почему ты так рвался вчера приехать сюда к ней на подмогу, — к нему вдруг пришло и еще одно внезапное осознание. — И вот почему Лиззи так настоятельно попросила меня ей помочь.

Чарльз кивнул.

— Мы с ней всю неделю уговаривали Джейн расслабиться и не перетруждаться из-за этой свадьбы. Без видимого эффекта, — он вдруг широко усмехнулся. — Ну, так что скажешь? Нравится тебе, как звучит «дядя Уилл»?

Ему нравилось.

— Куда больше, чем «тетя Вильгельмина».

Мужчины посмеялись, и Чарльз похлопал Уильяма по спине.

— Ну, пошли обратно к гостям.

Когда они подходили к входной двери, им навстречу вышла мать Чарльза.

— Чарльз, я тебя везде ищу. Джейн сказала, что ты во дворе.

— Да, мам. Я только что рассказал Уильяму про ребенка.

— А, ну вот и хорошо, — миссис Бингли тепло улыбнулась Уильяму. — Этим утром, пока мы разговаривали за завтраком, я не знала, в курсе ли вы, поэтому мне приходилось подбирать слова с осторожностью. Правда ведь, это замечательные новости?

Уильям улыбнулся в ответ.

— Правда.

Миссис Бингли повернулась к Чарльзу.

— Мы можем поговорить минутку, мой дорогой? Мне нужно тебе кое-что сообщить, и я уже слишком долго это откладывала.

Чарльз широко усмехнулся и подмигнул Уильяму.

— Знакомая песня, правда? Должно быть, у нас это семейное.

— Я пойду поищу Лиззи, — сказал Уильям. — Увидимся.

— Ну как ты сегодня, хорошо провела время? — спросил Чарльз у своей матери, пока она вела его за собой в маленький кабинет в задней части дома. Он был рад, что им выпал шанс поговорить наедине. Она состарилась лет на десять с тех пор, как он в последний раз ее видел: печальные морщины прорезали у нее на лице глубокие скорбные складки.

— О Господи, ну конечно. Джейн просто великолепная хозяйка. Какая жалость, что… — она поморщилась и с горечью улыбнулась ему.

— Ничего страшного, мам, — мягко произнес он. — Я вполне доволен жизнью и очень счастлив. У меня интересная работа, хорошие и верные друзья, и с сегодняшнего дня я женат на самой удивительной и восхитительной женщине в мире.

— Я рада за тебя, — она улыбалась, но тени под ее глазами оставались все такими же глубокими. — Я очень скучаю по тебе, Чарли.

Его тронуло, что она назвала его уменьшительным именем, как в детстве.

— Знаю, мам. Я тоже по тебе скучаю. И очень волнуюсь за тебя.

— Волнуешься за меня? Почему?

— Потому что представляю, как тебе сейчас должно быть дома нелегко. Я уехал, Кэролайн с утра до вечера занята работой в компании, а это значит, что ты — единственная, кого отец может использовать в качестве боксерской груши для эмоционального битья.

Она медленно покачала головой; ее печаль казалась ощутимой, словно затеняя собой всю комнату.

— Он теперь практически не разговаривает со мной, да и ни с кем, если уж на то пошло. Он так глубоко ушел в себя… Врачи говорят, что депрессия после операции на сердце — дело обычное, но я думаю, что проблема тут гораздо серьезнее. Он сожалеет о том, что случилось с тобой.

— Он так сказал?

— Нет, что ты. Он никогда этого не признает. Но он скучает по тебе, и ему тебя очень не хватает. Я-то вижу.

Чарльз покачал головой.

— Ты просто видишь то, что тебе хочется видеть, мам. Я всегда был для него лишь огромным разочарованием.

— Это неправда. Отец любит тебя — он просто не умеет этого показывать. И моя вина в том, что ты об этом не знаешь.

— Ничего подобного, — он заговорил с неожиданной силой. — Мама, ты не должна винить себя за его ошибки.

— Но я виновата хотя бы в том, что не поддерживала и не защищала тебя. Год за годом я сидела тише воды и только наблюдала, как он топчет твое самоуважение, — ее глаза наполнились слезами, и она продолжила дрожащим от переживаний голосом: — Ты заслуживал от меня большего.

— Это не твоя вина. Он всегда был крут и жёсток со всеми нами.

— Нет, — она покачала головой. — Я подвела тебя, отступилась от тебя. Но отныне все будет иначе.

Нагнувшись, она достала из-под небольшого столика свою сумочку, вынула оттуда конверт и протянула ему.

— Что это, мам?

— Ты все еще член нашей семьи и тебе по праву принадлежит доля в семейной собственности, — в ее голосе вдруг появились уверенность и твердость, каких он никогда у нее прежде не слышал.

Разорвав конверт, он взглянул на шапку документа, находившегося внутри.

— Ты что, уговорила его вернуть мне в пользование мой доверительный фонд?

Она вздохнула.

— Нет. Он отказался это обсуждать. Но несколько недель назад его бухгалтер очередной раз принес мне на подпись кое-какие формы. Обычно Рональд всегда стоял у меня за спиной, пока я их подписывала, и поэтому я их никогда и не читала. Но на этот раз я их прочла и задала кое-какие вопросы.

— И?..

— И выяснилось, что твой отец постепенно переводил на мое имя часть активов. К настоящему времени я контролирую примерно половину принадлежащих семье доходов и являюсь владелицей довольно внушительного пакета акций нашей компании.

У Чарльза отвисла челюсть.

— А зачем он это сделал?

— Так он защищал активы и прочие сбережения. От чего именно, я не могу сказать с уверенностью, — она кивнула в сторону бумаг, которые он держал в руках. — Узнав об этом, я наняла собственного бухгалтера и основала на твое имя новый доверительный фонд. Здесь более чем достаточно, чтобы ты смог сохранить за собой дом на Пасифик Хайтс. Я очень надеюсь, что ты его выкупишь — это замечательное место, и моему внуку будет там хорошо и комфортно.

Яркие образы пронеслись у Чарльза в голове — его малыш, делающий свои первые неуверенные шаги по просторной светлой кухне — или, возможно, по уютному тенистому заднему дворику…

— Спасибо, мам, но я не могу тебе этого позволить. Когда отец узнает…

— Он уже знает и абсолютно ничего не может с этим поделать. Он сам дал мне в руки все полномочия, переписав на меня такую долю средств и имущества, и я не боюсь использовать эту власть, чтобы помочь тебе, — она схватила его за руки. — Пожалуйста, прошу тебя, позволь мне так поступить. Я знаю, что этим мне не искупить годы моего малодушия, но сейчас это лучшее, что я могу сделать, чтобы не чувствовать себя до такой степени виноватой перед тобой.

Он посмотрел на кисть, стиснувшую его руки. Под бледной кожей отчетливо проступали голубые вены, отчего она выглядела почти прозрачной. Его мать всегда казалась ему такой хрупкой…

— Спасибо, мама. Это очень много для нас значит. Мы прекрасно прожили бы с Джейн и в ее квартире, но успели полюбить этот дом.

— Знаю.

— Мне нужно будет поговорить об этом с Джейн.

— Конечно, разумеется. И еще, Чарльз, по поводу джазового клуба. Если тебе нужны средства…

Чарльз решительно помотал головой.

— Я отвечу тебе то же, что и Уиллу. Клуб, который я куплю, будет хотя бы частично приобретен на мои собственные деньги. Но если к тому времени у тебя не пропадет желание поучаствовать, я с удовольствием возьму тебя в инвесторы.

— Я буду гордиться этим больше всего на свете, — она смахнула со щеки слезинку. — Ты ведь счастлив, правда, Чарли?

— Я еще никогда в жизни не был счастливее, — Чарльз тепло обнял ее и прижал к груди. — Я люблю тебя, мама, — прошептал он, чувствуя, как слезы начинают щипать глаза и ему.

— Тебе так удобно?

— М-м-м-м, — Элизабет поглубже зарылась в подушку, лежавшую у Уильяма на коленях.

Какие-то события этого дня — то ли раннее пробуждение после поздно закончившейся вечеринки, то ли второй бокал вина при том, что съедено было очень мало, то ли щедрая доза Кэролайн Бингли с приправой из Лидии для усиления эффекта — вызвали у Элизабет к вечеру совершенно адскую головную боль.

Уильям, демонстрируя талант к заботливому ухаживанию, который немало изумил ее, ласково и уверенно помог ей снять платье подружки невесты, облачил в самый удобный домашний халат и уложил на диван, устроив ее голову у себя на коленях. С тех пор его пальцы описывали медленные, ленивые круги по ее лбу и вискам. И то ли от мерного, гипнотического ритма этих поглаживаний, то ли от ибупрофена, который он предварительно дал ей, острая дергающая боль, от которой раскалывалась ее голова, постепенно пошла на убыль.

— Прости меня, — прошептала она, и собственный голос показался ей слабым, почти охрипшим.

— За что?

— Я прекрасно понимаю, что «Не сегодня, милый. У меня голова болит» — последнее, что ты хотел бы услышать. Особенно после того, как прошлой ночью я заставила тебя спать на другом конце города.

Он мягко усмехнулся.

— Я оставляю за собой право это отрицать, но сейчас скажу: думаю, я это переживу. Не говоря уж о том, что я безусловно тебе обязан после всех моих приступов головной боли прошлой осенью.

Она осторожно кивнула, опасаясь, что от любого резкого сотрясения в ее хрупкой голове обязательно что-нибудь оторвется.

— Я так рада, что эти приступы остались в прошлом. Я постоянно беспокоилась за тебя.

— Но ты всегда помогала мне. Никогда не забуду самый первый раз в моей консерваторской студии, когда ты уложила меня к себе на колени.

— Я помню. Ты был расстроен диагнозом врача. И выплеснул это сперва на Билла Коллинза, а потом и на меня.

— Он этого заслуживал. Ты — нет. Слава Богу, ты поняла тогда, что что-то неладно, и вместо того чтобы бросить меня и уйти, осталась и заставила меня заговорить об этом, — он нежно погладил ее по щеке. — Если бы к тому времени я уже не был влюблен, то непременно влюбился бы в тебя в тот день.

— Я понимала, что для тебя это неимоверно трудно — открыться мне и рассказать, как ты расстроен и напуган. И это была одна из первых ступенек, которая помогла мне начать тебе доверять.

— Это было для меня в новинку: рядом появился человек, с которым я мог быть откровенным, — тихо произнес он.

Элизабет поднесла его руку к губам. Затем медленно повернулась на бок и затуманенным взглядом окинула гостиную. Нежный маленький букетик орхидей, который она держала на церемонии, лежал на кофейном столике, и в глубокой вечерней тени его хрупкие белые цветки казались почти призрачными. Где-то на улице раздался заливистый собачий лай, но вскоре стих. Холодный бриз на цыпочках подкрался к ней через полуоткрытое окно, и, задрожав, она спрятала босые ноги под полы своего розового фланелевого халата.

— Хороший был день, — прошептала она.

— Угу-м.

— Они будут очень счастливы вместе.

— Самая счастливая пара на свете… после нас.

Она улыбнулась и крепко сжала его руку.

— Несомненно, — закрыв глаза, она с удовольствием окунулась в образы сегодняшнего венчания, проплывшие перед ее мысленным взором: высокие потолки, улыбающиеся гости, сияющее лицо Джейн… — И миссис Бингли так вовремя восстановила справедливость, так что теперь они смогут оставить дом.

— Сегодня утром за завтраком мы с ней разговорились, и я еще подумал, что она, наверное, что-то планирует.

— Ага! — она приняла сидячее положение, с облегчением обнаружив, что дергающая боль не возобновилась. — Ты не сумел сам вручить им этот дом, и тогда затеял интригу с его матерью.

— Все было совсем не так. Я просто ответил на пару ее вопросов о доме, и ничего больше.

Сузив глаза, она внимательно изучила его лицо, но не увидела там ни малейших признаков вины. Пожав плечами, она склонила голову ему на плечо.

— Хотела тебя спросить. Что ты думаешь о свадебной церемонии?

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Мне понравилось.

— Но?…

Еще одна пауза.

— Ничего.

— Ох, да ладно тебе. Я же видела, как ты поднял брови, когда священник призвал всех встать кольцом вокруг Джейн и Чарльза. Я почти услышала, как ты подумал: «Только в Калифорнии».

— И когда ты научилась читать мои мысли? — спросил он, поглаживая ее по волосам.

— Способностей к ясновидению не потребовалось. У тебя был такой вид, словно ты не уверен, стоит ли тебе тут оставаться или лучше умчаться в ужасе прочь, если следующим номером появится клубок ядовитых змей.

Он с шумом выпустил воздух через нос.

— Не настолько уж все было плохо.

— Не настолько, но тебя так забавно поддразнивать, — она потрепала его по коленке. — Джейн видела церемонию, когда гости вставали в круг, на свадьбе своей подруги в Огайо. Ей очень понравился дух единения, который исходит от этого дружеского кольца.

— М-м-м.

После недолгого молчания он снова заговорил:

— Знаешь, чего мне хотелось бы?

— Хм-м-м?

— Чтобы мы получили брачную лицензию и сделали эту свадьбу двойной.

— И разбили сердце твоей бабушке? — спросила она легким, шутливым тоном.

Единственным ответом ей послужил тихий вздох.

Подняв голову с его плеча, она пристально всмотрелась в него.

— Наша свадьба и близко не будет походить на эту, так ведь?

Он печально покачал головой.

— Это будет парад-алле и цирк на трех аренах.

— Но после этого мы уедем на две недели в Пемберли, где будем только вдвоем.

— Нам это понадобится, вот увидишь.

— Слушай, если это тебя настолько напрягает, ну давай поговорим с твоей бабушкой. Это все-таки наша свадьба, и если мы хотим, чтобы она была тихой и камерной…

— Нет, ничего, все в порядке, — он вздохнул. — Мне доводилось бывать на больших помпезных торжествах, и это будет не намного хуже.

Она хихикнула.

— Да уж, звучит обнадеживающе: «“Уильям и Элизабет”: не намного хуже других торжеств.»

— Я женюсь на тебе, — сказал он, сделав паузу, чтобы поцеловать ее в лоб, — и мне без разницы, какой будет церемония, даже если в ее ходе придется пройти босиком по горячим углям; это все равно того стоит. — Он снова поцеловал ее, на сей раз прильнув в медленной, мягкой ласке к ее губам.

Элизабет вновь склонила голову на подушку у него на коленях и закрыла глаза. Пока она проваливалась еще глубже, в сон, ей пришло на ум, что сейчас она в буквальном смысле слова возлежит на коленях у роскоши***. А теперь попробуй произнести это в три раза быстрее.

_____________
* — The Making Memories Breast Cancer Foundation (благотворительный фонд по борьбе с раком груди) принимает в дар и перепродает свадебные платья.
** — В Англии и Америке считается, что в день свадьбы на невесте должно быть что-нибудь новое, что-нибудь старое, что-нибудь одолженное и что-нибудь голубого цвета. (прим. ред.)
*** — Идиоматическое выражение, означающее жизнь в достатке и довольстве; русский эквивалент — кататься как сыр в масле. (прим. перев.)

 

© 2008. Все права принадлежат автору